[Deadzack]

Название: YAMI-YAMI
Пэйринг и персонажи:Монки Д. Луффи /Маршал Д. Тич
Рейтинг:PG-13
Жанры:Романтика, Юмор, Флафф, Эксперимент, ER (Established Relationship), Стёб
Размер:Мини, 2 страницы, 1 часть
Статус:закончен

Он такой теплый, теплый и большой, что отпускать совсем не хочется. Он большой и необычный – конечно, в мире полно всякого необычного, но то необычное, что принадлежит нам, – безусловно, самое-самое необычное. Большое, косматое и смеющееся, похожее на пьяного медведя гризли или огромного мохнатого водяного с волосатой грудью. Водяного, который сейчас преспокойно лежит в густой, высокой траве.
Луффи утопает в его объятиях, и сейчас в его голове ничего нет – ничего, кроме безграничной нежности. Он зарывается рукой в его кудрявые волосы и проводит ладонью по рту – огромному рту, и Луффи ужасно забавляет то, что в этом рту не достает зубов.
– У тебя их Нами украла, да? – мурлычет он, тычась лбом в черную жесткую бороду. В ней – застывшие капельки вишневого варенья. – Они золотые?
Тич хохочет и сжимает Луффи так, что тот тонким слоем расплющивается по его груди. Луффи вдыхает запах Тича – запах рыбы, ягод и свежего дерева, и улыбается. В его зубах застревает волос с большой волосатой груди.
– Я их сам ей отдал, – грохочет Тич, – лишь бы она не мешалась.
Внутри Луффи закручивает торнадо нежности, горячей волной поднимающееся из низа живота, и цунами, накрывающего всю грудь и голову. Тич, его Тич – умный и клёвый, он все продумал. Тичу ради него, ради Луффи, было даже не жалко своих зубов. Луффи хочет визжать от восторга – раньше он хотел визжать, как девочка, при виде Шанкса, но Шанкс – недосягаемый, святой и непогрешимый, а вот Тич – Тич, он рядом, родной, большой и теплый, как шашлык, и все огромное сердце Луффи – в котором умещается и Шанкс, и Эйс, и Сабо, и каждый из команды, и Мэрри, и Санни, и Макино, и мэр, и Ло, и даже захудалый Багги и еще много-много кто, непонятно каким образом затесавшийся в его памяти, – не может не разрываться на части в близости от Тича. Его Тича.
Луффи лежит на нем, размазанный по его телу, как блинчик с творогом. Перед его глазами – расплывающееся, несфокусированное пятно волосатой, грубой кожи.
– Тич, – шепчет Луффи. Его голос хриплый и низкий. – Дай мне потрогать свое сердце.
Тич лучше всех, потому что ничего не говорит. Тич лучше всех, потому что не спрашивает, зачем. Тич лучше всех, потому что не возмущается, а просто отлепляет от себя Луффи и привязывает к своей руке его руку, закрутив резину в булинь. Тич разевает свой огромный рот и хохочет:
– Техника безопасности.
На лицо Луффи падает его пузырящаяся слюна. Изо рта пахнет спиртом и пирогами.
Тич разевает свой огромный рот и говорит:
– Ныряй.
Луффи снимает вьетнамки и откидывает свободной правой рукой его верхнюю челюсть, ставит ногу на нижнюю губу и солдатиком прыгает внутрь.
Внутри Тича – тепло и щекотно, внутри Тича – сплошная, кромешная густая тьма, она клубится вокруг Луффи. Он падает, падает и падает, растягиваясь на своей привязанной к Тичу левой руке, падает так стремительно – с ускорением падения девять и восемь метров на секунду квадратную, так стремительно, что кажется, что он падает к центру Вселенной, прямо в огромную засасывающую черную дыру, и Луффи рад, что Усопп недавно привязал резинку от трусов к его шляпе – иначе она бы точно улетела на такой скорости. Луффи падает – и видит внизу землю, он пытается остановиться, но ему не за что зацепить свою свободную руку, он падает на такой скорости, что сомневается, что останется в живых даже при учете того, что резиновый. Но его руку – ту часть руки, что осталась снаружи Тича, гладят, и Луффи успокаивается, он знает – все будет хорошо.
Он приземляется, мягко, как на перину, но сердца нигде нет. Тут, внизу – нет ничего. Только клубящаяся темнота, такая, что если закрыть глаза – то ничего не изменится. Но Луффи доверяет Тичу – и Луффи идет вперед.
Ему навстречу выходит Эйс. Такой, каким Луффи его запомнил, – волевой, сильный и снова не заплатил в столовой.
– Эйс, – кричит ему Луффи. – Я тебя не забыл.
– Это здорово, Луффи, – кричит в ответ Эйс. – Ты извини, что я умер. Просто очень спать хотелось. Но тут здорово – в районе селезенки есть кафе.
Луффи улыбается и непроизвольно пружинит в пространстве – на его растянутую деформированную руку действует закон Гука.
– А как к сердцу пройти? – кричит Луффи.
Эйс молча показывает большим пальцем за свою спину – он явно пришел оттуда, и уходит.
Луффи вприпрыжку снова бежит вперед.
– Сабо, привет!
Сабо сидит в странной позе – под ним нет стула, нет ничего, но он сидит в такой позе, будто развалился на ручке невидимого кресла, одной рукой обнимая его за спинку. Он машет Луффи и смеется – булькающе-мурлыкающим, как закипающий чайник, успокаивающим смехом.
– Рад тебя видеть, Луффи. Встретимся в Новом Мире.
– Разве ты не умер, Сабо? – восклицает Луффи. – Что ты тогда здесь делаешь?
– Сплю с твоим батей, – говорит Сабо, и под ним вместо кресла проявляется сутулый мужчина с красным лицом и жидкими темными волосами. На его лице – красная татуировка цвета шашлычного кетчупа. Луффи кажется, что на лице мужчины поиграли в морской бой. Мужчина не отрываясь смотрит на Сабо, и, когда тот поворачивает к нему голову, забрасывает свой язык, как пожарный шланг, в рот Сабо.
Они встретятся, раз Сабо обещал, поэтому Луффи снова идет вперед, мимо Сабо и мужика с кетчупом на лице.
Луффи идет вперед. Луффи идет и, наконец, видит, видит ЕГО. Огромное, мягкое, методично пульсирующее и волосатое – такое же, как сам хозяин. Луффи садится на колени и обнимает сердце, закрыв глаза, – оно мягкими ударами то откидывает его, то позволяет провалиться, и Луффи счастлив, по-настоящему счастлив – ведь в сердце Тича он нашел все то, что потерял или думал, что потерял. Тич – теперь его часть. Неотъемлемый кусочек паззла. Его половинка. Его недостающая половинка бутерброда.
В этот момент Луффи не хочет быть королем пиратов. Он не хочет дышать. Он не хочет даже есть. Луффи нашел в Тиче себя. Он не хочет уходить.
Он хочет, как Эйс, ходить в селезеночное кафе и спать с чужим батей, как Сабо, лишь бы не уходить от Тича.
Пространство вокруг содрогается – Тич смеется.
Луффи открывает глаза и несколько раз моргает. Он проводит рукой по мягкой пульсирующей поверхности.
Ему пора.
Он отпускает сердце. Его левая рука стремительно сжимается под действием силы упругости – и он летит вверх. Воздух бьет сверху в голову.
Луффи ослепает на несколько секунд – он вылетел на поверхность, и он падает на живот Тича под углом, пропорциональным вылету.
Луффи сидит на животе Тича и хохочет – и Тич хохочет в ответ.
Мы в жизни любим только раз, а позже ищем лишь похожих, – всплывает в голове Луффи цитата Сергея Есенина. Но похожих – не будет. Он падает на грудь Тича и утыкается лицом ему в шею. Его рука все еще привязана к руке Тича качественным, без перехлестов, булинем.
Луффи вскакивает и садится на примятую траву рядом. Тич поднимает голову и смотрит на Луффи. Тич – клевый. Тичу – не надо ничего объяснять.
Луффи разевает рот и правой рукой откидывает верхнюю челюсть так, как открывают рот змеи и крокодилы. Тич снимает ботинки.