[Deadzack]

Название: THE RADIANCE/СИЯНИЕ
Герои: Шанкс /фем!Багги, мимолетом Рейли/фем!Багги
Рейтинг: PG-13
Жанры: Драма, Экшн (action)
Предупреждения: OOC
Размер: Мини

Багги отпрыгивает назад и приводит меч в прямое положение. Он разделяет ее лицо на две одинаково хмурых части. Она не останавливается ни на секунду, постоянно кружит, подпрыгивает, путает внимание; если атакует то чаще всего в ноги, заставляя постоянно подпрыгивать и своего противника. Этим она отличается от всех фехтовальщиков на корабле: пользуется тем, что девчонка, и ноги у нее сильные, и прыгать ей намного легче. Выпады в ноги сложно блокировать, а приходить после уворота в равновесие и контратаковать – еще сложнее, особенно если тебя годами обучали атакам и защите головы и торса.
Она подпрыгивает вперед, целясь в пояс, слышится звон скрещенных мечей – и я не успеваю развернуть лезвие, чтобы атаковать в ответ, как она резко уходит под моей вытянутой рукой за спину, занося меч для следующего выпада – прямого, и я еле уворачиваюсь от него, но лезвие все же разрезает край рубашки.
Она кружит, кружит, кружит, выжидая момент для нападения, и черты ее тела расплываются, что сфокусироваться – невозможно, резко подлетает вперед, и я автоматически ставлю блок – в голову ударяет адреналин и морской воздух – и понимаю, что ее атака в корпус была ложной. Её лезвие слегка, будто незаинтересованно, чиркает по моему, а в следующий момент проделывает дыру в моей лодыжке, пришпиливая ее к деревянному полу корабля.
Будь это настоящий бой, она бы уже выдернула свой меч и направила его повторно куда повыше – в брюхо там, а может, не пожалела бы и прямо в башку воткнула.
Толпа ревет, Роджер, как всегда, ободряюще хлопает в ладоши. Бой закончен, и Багги тянется вытащить свой клинок, но ее останавливают:
– Стой, так нельзя, – бортовой врач спешит ко мне, и я с нетерпением жду, чтобы Крокус поскорее закрыл меня собой от Багги, потому что боевой пыл быстро угас и я чувствую, что сейчас расплачусь от боли. Крокус – классный мужик, и он все понимает, и он говорит: – Багги, иди. Твое оружие я тебе принесу.
Она уходит в сопровождении нескольких ребят, матросов уже, и они громко переговариваются и смеются. Хлопают ее по спине и плечам и поздравляют с победой. Идиоты. Сами с ней не дрались никогда.
Она уходит с триумфом, а я сижу на жопе с ее мечом в ноге и чувствую, что мое лицо сейчас лопнет от едва сдерживаемых слез. Крокус возится с моей лодыжкой, обрабатывая ее прозрачной пузырящейся водой.
– Что ж ты, Шанкс, – говорит он, – в сотый раз дерешься и как в первый подставляешься. Устал уже тебе ноги зашивать…
– Я…
– Вот кончится кетгут, буду команду с пяльцами штопать, да, – не слушает меня он.
– Но…
– Куплю схемы для вышивки и буду вас так латать.
С главной палубы потихоньку расходится и остальная команда. Остаются только капитан и мастер Рейли.
– Не реви, малой, – говорит Роджер, улыбаясь до ушей. Его глаз не видно под полами шляпы. – Хороший противник тебе попался. Полезным вещам учит.
В носу и глазах щипает, и я смотрю вверх, чтобы не разрыдаться перед офицерами. Перед Роджером. Особенно перед Роджером.
– Вас так не унижали, – говорю я дрожащим голосом.
– И не так унижали, – с усмешкой говорит Рейли. – Через пару лет будешь у нее выигрывать без шансов.
Ногу прожигает раскаленным прутом, в глазах на секунду чернеет – это Крокус вытащил лезвие, и я не могу остановить крик, и прикусываю ладонь так, что выступает кровь, а от крика остается только мычание. Роджер не перестает улыбаться.
– Был бы у меня такой оппонент в молодости, может я и не был таким бесполезным мешком дерьма сейчас, – говорит он.
Рейли укоризненно смотрит на капитана, Крокус улыбается уголком рта.
– Правда буду выигрывать? – шмыгаю носом.
– Если перестанешь ноги подставлять, – строго говорит Крокус и выдает мне подзатыльник. Он закончил бинтовать ногу.
Рейли молчит и недобро смотрит на Баггин меч. Он сияет в лучах солнца.
Роджер улыбается.


На юте – только я и она. Мы тяжело дышим, мое лицо – мокрое от пота, и я ловлю прохладные вечерние потоки воздуха. Лицо Багги – две половины, разделенные лезвием меча. У нее новый меч. Какой-то дебильный ухажер подогнал на день рождения. Ей уже четырнадцать и у нее уже растут сиськи. Она начинает носить закрытые кофты. Но иногда, если не вовремя, то есть, вовремя, зайти в кубрик, можно увидеть, как она переодевается, и это даже круче, чем подглядывать за нашими другими женщинами – коком или механиком.
Клинок со свистом рассекает воздух и останавливается у моего уха:
– Не спать, рыжий, – рычит Багги.
– Прости, – усмехаюсь я. – Давай еще раз.
– Придурок, – шипит она. У нее краснеют уши.
Сжимаю рукоять меча до боли. Чтобы прийти в себя. Я больше не намерен отступать. Девчонки, говорил Рейли, всегда пытаются навязать свою игру. Нельзя позволять им это делать.
Лучшая защита – нападение.
Я бросаюсь вперед и выношу меч вниз, Багги привычно подпрыгивает, пропуская лезвие под собой, и пытается контратакой кольнуть меня в бок, и в этот момент она максимально открыта – и я приставляю лезвие к ее шее. Ее меч вскользь проходит по моим ребрам и отлетает на землю, а потом падает и она сама, задевая стоящую на корме бочку.
Я держу меч у ее горла, и мне нравится выражение ее лица. Багги редко можно увидеть испуганной и беззащитной.
– Убери, – требует она, тут же привычно нахмуривая брови. Она начала чаще проигрывать в поединках, но командирский характер и властный гонор не делся никуда.
Я не двигаюсь с места.
– Убери! – вопит она. – Убери свою чертову железку, пока я не воткнула ее тебе в задницу.
Я убираю меч в ножны и улыбаюсь.
– Поднимайся, – говорю я и протягиваю ей руку. Несколько секунд она сидит, раздумывает, но потом хватается. Ее рука – мягкая и горячая.
Багги вскакивает и подбирает свой меч. И уходит прочь.
– Как насчет пары стаканов? – кричу ей вслед. Она, не оборачиваясь, показывает фак.
Свежий ветер на корме приятно остужает разгоряченное тело. Я расстегиваю рубашку и сажусь на одну из бочек.
– Делаешь успехи, – голос за спиной заставляет вздрогнуть.
– Капитан, – улыбаюсь я и вскакиваю. – Спасибо.
– Не щадишь свою подружку, – ухмыляется он.
– Она не… Она моя подруга. Друг. – Я отвожу глаза, но Роджер все понимает. Он улыбается. На мне – его шляпа. И я тоже улыбаюсь.
– Не переусердствуй в своем стремлении победить, – говорит он, усаживаясь рядом. – Береги ее так же, как бережешь шляпу, – подмигивает он.
Мы сидим и смотрит на ярко-алое марево заката на синем небе.


В камбузе Багги нет и в кубрике Багги нет. Багги нигде нет, а сегодня жуткий шторм. Если она упадет в море, она не всплывет. Она больше не может плавать. А я больше не могу ее победить, но непохоже, что этот факт ее радует.
Она по секрету рассказала, что хотела продать Дьявольский Фрукт. Хотела продать, но случайно съела.
Я смеялся до тех пор, пока она не врезала мне в ухо.
Я смеялся до тех пор, пока не понял, что больше в жизни не смогу ее победить на мечах.
Я смеялся до тех пор, пока мы не бросили поединки.
Она съела Дьявольский Фрукт, и теперь ее нигде нет. Я пробежался по всем каютам и даже заглянул в гальюн. Я уже бежал подниматься на палубу, как дверь кубрика Рейли открылась и из нее вышла Багги.
– Багги, – кричу. – Эй.
Она ничего не говорит. Она захлопывает дверь и поднимается на палубу, и ее одежда и волосы тут же становятся мокрыми от начавшегося ливня. Я бегу за ней. Выхожу на палубу прямо под потоки воды.
Багги стоит у борта, не обращая внимания на ливень. Я подхожу к ней. У нее в руках – едва тлеющая самокрутка, и Багги отчаянно пытается раскурить ее, защищая ладонями от воды и ветра.
– Ты что, куришь?
– Так, – уклончиво говорит она после долгого молчания. – Балуюсь.
Она не злится, не хмурится и не улыбается. У нее на лице абсолютно странное выражение. Она не собирается спасаться от дождя.
Я уже продрог насквозь. Мокрые волосы липнут ко лбу и вискам. Кожа покрылась мурашками.
– Пойдем, – говорю. – Ты замерзла.
Она молчит и не двигается с места.
– У тебя бывало так, – начинает она и замолкает.
– У тебя бывало так, что тебя кто-то не любит? – наконец говорит она. – Очень сильно не любит.
– Враги меня не любят, – неуверенно начал я.
– Я не про врагов.
– Ты про кого-то из команды? – вытаращил я глаза. – Багги, ты не подумай, я тебя… хм, – запинаюсь я, – не не люблю.
Багги смотрит на меня таким темным, тяжелым пронзающим взглядом, что мне хочется откусить себе язык.
– Я не про тебя.
– А про кого?
Багги молчит и смотрит в море.
– Тебе, наверное, кажется. Тебя все в команде очень любят.
Никто из команды не станет слушать ее душещипательные разговоры.
– Да? – усмехается она.
– Да, – говорю я.
Никто из команды давно не аплодирует, когда она побеждает в спарринге. Только я. Я и Роджер.
Ей не помогали с тяжелой работой даже тогда, когда у нее на ладонях и плечах выступала кровь от веревок и тросов. Только Рейли несколько недель назад приказал освободить ее от этого.
И я счастлив от ее одиночества, потому что, пока она одинока, она – моя.
Она смотрит на меня, и я еле различаю ее очертания за стеной дождя. Лицо у нее – мокрое. Мокрое и красное. Она делает несколько затяжек, и маленькая красная точка в ее руках затухает. Девочка выбрасывает ненужный кусок бумаги с табаком в море. Самокрутка тонет.


Я легко блокирую удар меча в пах и совершаю удар в корпус. Пират неуклюже размахивает руками, и я атакую рассекающим ударом прямо по его ногам, прыгаю ему за спину и снова бью по ногам – сухожилия перерезаны и противник лежит на земле. У моего уха свистит меч, и в следующий миг за моей спиной раздается вопль; я оборачиваюсь и вижу бородатого верзилу с ножом в глазу. Все, что мне надо, – это просто добить.
Я вырываю нож из глазницы врага и бросаю его на мостик.
Палуба Оро Джексона горит пламенем клинков.
В груди – непередаваемое чувство восторга и удушающего счастья от драки.
Наши противники – все, как на подбор, тощие и ловкие, как помойные коты.
Я бросаюсь на одного, на второго – побеждать их слишком просто. Уклоняться от их атак проще вдвойне – и я с благодарностью смотрю на мостик, где вне зоны досягаемости стоит Багги, в синих мешковатых штанах, и швыряется в противников ножами.
С соседнего борта, с вражеского корабля вылетают несколько стрел. Несколько пролетают мимо, две втыкаются в мачту, и одна чиркает мне по руке. Я стискиваю зубы и лишь надеюсь, что стрела не отравлена. С корабля летит следующая партия стрел – на этот раз левее. Левее – Багги. Та, что успешно выкашивала вражескую команду издалека. До которой не могли добраться. Я бросаюсь к мостику, но он слишком далеко, мостик – слишком далеко, на мостике – Багги, она стоит спиной и не может уклониться, если ей не помогу я – не поможет никто, и если ей не помочь – то ее не будет.
Голову и тело прошибает током, и на секунду я ослепаю от импульса. Через мгновение слышится звук падающих на палубу тел и звон оружия.
Враги падают, как подкошенные. Из их рук выпадают ножи, мечи и кастеты. Летевшие на мостик стрелы падают, не долетев до него. Багги тоже падает.

Мы сидим в лазарете. Я сижу и болтаю ногами. У меня – пара царапин на руках и лбу. Крокус бегает между ранеными, прикрикивая на них.
– Это было круто, – горячо говорю я. – Ты видела, как я их?
– Заткнись, – говорит она и шмякает мне клейким пластырем прямо по лбу. – Придурок. Чуть не сдох.
– Спасибо, что спасла меня, – на кураже выпаливаю я и кидаюсь, чтобы ее обнять.
– Сиди спокойно!!! – нетерпеливо вопит она. – Весь в кровище.
Она кричит, но я вижу, что она краснеет.
К нам подходит Роджер. У него рассечена бровь, но он неизменно улыбается.
– Поздравляю, парень, – говорит он и тормошит меня по голове. – Сам-то понял, что было?
– Нет, – говорю. Багги вопросительно переводит глаза с меня на Роджера.
– Это Хаки, – коротко говорит он. Поворачивается к Багги и показывает ей большой палец вверх: – Багги, молодец. Отличная работа.
И выходит из лазарета.
Мы с Багги удивленно смотрим друг на друга. У нее – синяк на скуле.
– Что это? – говорю.
Она трогает свое лицо и морщится:
– Упала. Из-за тебя, идиот.
– Что случилось? – я все еще не до конца понимаю, что происходит.
– Ты про Хаки не слышал никогда? Как дела в пещере? Когда мамонтов ловить пойдешь? – скрипит зубами она. – Воля, подавляющая других. На халяву. Даже плавать можно.
– Крутяк, – говорю. Внутри все горит от возбуждения. Она сидит напротив меня хмурая и расстроенная. Даже носом побледнела.
– Эй, – решаюсь я. – Как сойдем на землю, пойдешь со мной в трактир?
Она злобно смотрит на меня, и я полусерьезно-полушутя говорю:
– Не смей отказываться. У меня Хаки есть.

Мы прибываем на землю, но Багги не выходит из своей каюты и никого туда не впускает.
– Она болеет, – сказал Рейли и ушел в город. Я поспешил за ним, но он слишком быстро ходит и я вижу только, как он заходит в аптеку.
«Не к Крокусу? – думаю я. – Наверное, врач попросил купить лекарств».
В городе делать нечего. Отложенные на трактир деньги можно было бы просадить в салуне, но еще я хочу купить подарок для Багги и поэтому стою на площади, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь пойти ни в магазин, ни в салун. Кто знает, когда мы прибудем на следующий остров. Кто знает, сколько будут стоить проститутки там. Если они вообще там будут.
Вижу, как большая часть команды направляется в салун. Даже Роджер с ними. Ноги сами несут меня вслед за командой. Нет, разве что только Рейли. Он в аптеке, покупает лекарства для Багги.
Я резко торможу и с силой шлепаю ладонью себя по лицу: бедная Багги, сидит там у себя в каюте, болеет. Надо ей что-то купить. Сладости. Нет. Лучше драгоценности. Она их любит.
В ювелирной лавке – светло так, что режет глаза. У прилавка – Рейли. За прилавком – толстый низкий мужичок, прыгает, расхваливая огранку камней, пробу металла, мастерство ювелира. Он пышет жаром и чуть не вопит в ухо Рейли:
– Вот эти вот с прозрачными сапфирами. Колечко подешевле – с кварцем, зато кристалл какой ровный, без включений, смотрите, – старается он. – Сережки эти подороже будут – тут бериллы, настоящие. Если дорого, можете эти посмотреть – с турмалином, но темные они, а вот тут флюориты, помягче будут, но красивые камушки очень, цветные, молоденькие девушки очень любят.
Рейли расплачивается и разворачивается к выходу. Я смотрю на него, и он смотрит на меня; и в этот момент мастер Рейли впервые меня пугает.
Я решаюсь подойти к прилавку, только когда мастер скрывается за дверью.
– Извините, – говорю, – а что этот дяденька взял?
– Мальчик, – строго говорит хозяин лавки. – Иди отсюда, а? По-хорошему.
– Я купить хочу, – говорю я, вынимая из кармана кошель, – просто не хочу такое же.
Взгляд ювелира смягчается, и он достает коробочки с украшениями:
– Кому берешь?
– М-ээ, – запинаюсь я. – Подруге. Своей… эээ… девушке.
Я выхожу из ювелирной лавки. В кошеле осталась лишь пара монет. На небе сгущаются тучи – нужно спешить на корабль. Я сжимаю в кармане коробочку с подарком.
На корабле – пусто. Команда, наверно, еще не вернулась. Я спускаюсь с палубы и прохожу к каюте Багги. Заперто.
От палубы, на ступенях, до двери у каюты Багги – цепочка следов.
– Эй, – я стучу в дверь, – Багги. Открывай. У меня кое-что есть.
За дверью слышны шорохи.
– Не тяни, – как можно мягче говорю я. – Открывай скорее.
Шум за дверью слышно все отчетливей. Потом – шаги.
– Уходи, – слышится приглушенный голос Багги.
– Не уйду, – ласково, но с нажимом говорю я. – Отпирай.
Повисает тишина. Нервирующая тишина. Багги молчит, и я молчу. Корабль тоже молчит.
– Ты один?
– Да, да. Я один. – Я говорю так мягко, что сам себе удивляюсь. Я говорю так мягко, что сам Дьявол впустил бы меня на порог.
Слышится щелчок затвора. Я захожу внутрь.
Багги, босиком, сидит на койке, с жестким даже на вид покрывалом, рядом – рундук, на нем – куча барахла, тряпки, склянки, кружка, на полу – смятая одежда и разбросанная обувь.
Единственный иллюминатор – темный от начинающего кристаллизовываться стекла. Сквозь него можно угадать лишь только очертания предметов. Глаза начинают привыкать к полумраку.
Я сажусь рядом и не знаю с чего начать. Но тишину прорезает голос Багги:
– Когда я добуду сокровища, я уйду путешествовать сама. Сама буду капитаном. И старпомом у меня будет женщина. – Мятая белая рубашка на Багги съехала на одно плечо. Плечо – белое и гладкое. Серебристое в тусклом свете.
– И никого из наших не возьмешь?
– Нет.
– Даже меня?
– Тем более тебя.
Багги нервно расправляет свои спутанные длинные волосы.
На полу – две пары слегка влажных следов. Одни из них – мои.
На полу – коробочка из ювелирного. Моя – все еще в кармане.
Я встаю и направляюсь к двери.
– Даже Рейли?
Багги вздрагивает.
– Что?
Я стою у двери. Я стою спиной к Багги и медленно, членораздельно говорю, положа руку на задвижку:
– Ты не возьмешь к себе в команду даже мастера Рейли?
– Зачем? – напряженно спрашивает Багги.
Повисает густая тишина. Я защелкиваю замок, и звук затвора взрывает эту тишину. Я открываю рот и говорю:
– Хотя бы потому, что ты с ним трахаешься?
Я поворачиваю к ней голову. На лице Багги выступает тоска, буквально за секунду сменившаяся злостью:
– Уходи. Ты ничего не знаешь.
Багги хватается за нож.
– Ты ведь перестала пользоваться мечом, потому что Рейли нравятся девочки со всеми конечностями? – говорю.
– Ты ведь перестала работать на палубе, потому что Рейли впрягся? – говорю.
Багги поджимает губы и крепко сжимает метательный нож. У него нет рукояти – лишь насечка на ее месте, и драться им в ближнем бою – самоубийство.
Я подхожу к койке. Сквозь ее спутанные волосы, как бы она ни старалась закрыть ими уши, пробивается слабый, тусклый отблеск цветных камней-флюоритов. Я останавливаюсь и говорю:
– Ты ведь ушла из кубрика юнг, потому что Рейли не нравится, когда на тебя пялятся? Когда я пялюсь?
– Ненавижу вас. И его. И тебя. Всех. – Багги всхлипывает и резко швыряет нож прямо в мое лицо; дистанция броска – меньше двух метров, если я его не остановлю, лезвие пробьет череп и пройдет мой мозг насквозь, у меня нет выбора – нож касается моего носа и падает на пол. Багги падает на кровать, гулко ударяясь головой о железную обивку рундука. Из ее носа начинает течь кровь.
Я стягиваю с нее штаны. Ноги и живот у нее девичьи. Почти уже женские, белые и мягкие. На внутренней стороне бедер у нее – сплошные синяки и кровоподтеки. На заднице, боках, ребрах – лиловые отметки от твердых, беспощадных пальцев.
Она не моя, и меня это бесит.
Она все равно ничего не заметит.
Он все равно ничего не заметит.
Я расстегиваю штаны и влезаю сверху. С каждым толчком она бьется головой о рундук.
У нее на лице – нет злости, радости или тоски. Нет ничего. Только полное повиновение.
Теперь я знаю, что нравится Рейли.
Теперь я – командир.
Теперь я – капитан.
Я – король пиратов.
Все кончается через несколько минут. Я натягиваю одежду на себя. На нее. Достаю из кармана коробку из ювелирной лавки и бросаю ярко-красный огонек рубина на ее кровать. Огонек затухает у нее в волосах. И я ухожу.
Мы еще встретимся.
Гори.